Наконец из бронемашины, служившей командным пунктом,
в которой находились Пилюгин, Смирницкий, Воскресенский и
я, ночью запустили двигатель! Торжество было необычайное!
Впервые на Государственном центральном полигоне запущен
жидкостно-ракетный двигатель. Измученные, усталые вылезли
из бронемашины, я вытащил обычную солдатскую флягу,
наполненную чистым спиртом, и угостил весь экипаж нашей
бронемашины. Таким образом, это был первый тост, который
мы подняли за удачный запуск ракеты, пока еще на стенде.
Монумент на месте первого пуска из Капустина Яра
Устинов на радостях приказал выдать каждому немецкому
специалисту и их помощникам огромные по тем временам
премии — по 15 тысяч рублей и канистру спирта на всех. Сами
они, конечно, справиться с ней не могли и щедро поделились с
нами. Мы дружно отметили успешный запуск. Авторитет
немецких специалистов, которых до этого ценили только
«технари», сразу вырос в глазах Государственной комиссии.
Всего мы запустили одиннадцать немецких ракет, и пять из
них дошли до цели. Надежность ракет была примерно такой
же, как у самих немцев во время войны.
Из одиннадцати пущенных ракет пять были собраны в
«Нордхаузене», шесть — на заводе № 88 Но агрегаты и детали
— все было немецкое. И те и другие оказались одинаково
ненадежными.
Пуск ракет А-4 осенью 1947 года был своеобразным итогом
нашей
полуторалетней
деятельности
в
Германии.
Напряженная работа в Германии в период 1945-1946 годов с
привлечением немецких специалистов позволила сэкономить
колоссальные средства и время для становления нашей
отечественной ракетной техники. Летные испытания 1947 года
показали, что советские специалисты, военные и гражданские,
овладели основами практической ракетной техники, получили
опыт, необходимый для форсированного перехода к уже
самостоятельному дальнейшему развитию этой новой
перспективной области человеческой деятельности.